Время моего знакомства с матушкой Алипией совпало со временем тяжелейшего удара, постигшего меня в жизни — смерти матери. Пережила я это событие очень тяжело, и горе привело меня к храму.

Бог послал мне верующую подругу Раису, которая привела меня и в храм и к матушке Алипии. Она всему научила меня, всему дала объяснение. Мы были настолько неразлучны, что Старица назвала нас сестрами.

Помню я тот вечер — мы долго собирались, Рая все настраивала меня на то, что мы идем к Старице, в небольшой домик, что она человек очень добрый, комнатка у нее небольшая, много икон — чтобы я все это приняла. Я переживала, что не знаю молитв, только пришла к храму, не знаю, что говорить и примет ли она меня.

Пришли мы. Был осенний день. Вторая половина дня. В келийке была келейница Мария, встретившая меня очень радостно. Я была поражена — на своем пути таких людей, как Мария, я еще не встречала. Она сказала нам, что Матушка пошла на рынок и скоро будет, но ее предупредила: «Мария, придут врачи — всё подготовь!» Я решила, что речь идет не о нас, потому что мы только закончили медучилище, и у нас был, конечно, не врачебный уровень. Но Старице была открыта наша профессия и впоследствии она называла нас: «Это нежные врачи», — а одну женщину, занимавшуюся нетрадиционной оккультной медициной, называла — «грубый врач».

Келийка была чисто вымыта, вся стена была увешена маленькими и большими иконами, топилась печь, было тепло и уютно.
Мария нас усадила, через какое-то время появилась Матушка. Маленькая, согбенная. Была одета в платочек, а сверху детская шапочка меховая. Лицо было озарено улыбкой, и такая от нее исходила доброта! Первое, что я увидела — это были ее глаза. Глаза, наполненные добротой, наполненные светом, всеобъемлющей любовью.

Старица начала шутить с нами. В душе у меня после смерти матери была печаль и Матушка, зная это, решила немножечко меня встрепенуть. Начала шутить, рассказывать о том, какие покупки сделала на рынке, о какой-то пряже: «Я видела вот такую пряжу и такую пряжу…» Я смотрю на Раю: «Что же она такое рассказывает?!» В это время я вязала и Матушка знала, что меня нужно вывести на какой-то разговор, потому что все еще было внутри сковано, как льдом. В этот день она попросила меня пошить ей плащ, несколько напоминавший схиму, и дала мне для этого клеенку.

Я предлагала: «Матушка, давайте купим ткань», — но она настаивала, что пошить нужно только из этой клеенки. Я никогда не делала этого, но пошила с Божией помощью. И Старица очень любила этот плащ, долго его носила. За работу она мне заплатила пять рублей, которые я долго хранила, но в непредвиденный момент мне пришлось расплатиться и деньги ушли…

Вот так Матушка нас приняла — как самый близкий человек, как мать. Впоследствии я так ее и воспринимала для себя и считала, что это моя мать. Сколько бы мы ни приходили, она принимала нас с великой радостью, за что я ей так благодарна! Потому что если бы в ту минуту было какое-то от нее отчуждение, наверное, все было бы по-другому.

В первый день нашей встречи она старалась утешить меня и помочь. Я убедилась, что ей много открыто Богом. Она неожиданно рассказала мне о всей моей семье, обо мне, чем я живу, что умею. Я думала, что это Раиса ей все рассказала, потому что такого человека я встретила впервые в жизни. Впоследствии Матушка убеждала меня не раз в своей прозорливости и ведении человеческих душ.
Еще один удивительный случай. Довелось мне пойти к Матушке без Раисы. Я все ходила, никак не решалась пойти одна. Еще не знала я, о чем говорить, как говорить, правильно ли делаю. И все хожу по Владимирскому рынку, ищу, что же купить, чем можно порадовать? Не Матушку — ей ничего не было нужно, а тех людей, которые придут к ней в келию. Ходила, ходила, не помню, что купила. И думаю — ехать мне одной или не ехать? А вдруг все будет не так, как нужно. Решилась.

Дохожу до поворота, Матушка стоит на улице и восклицает: «Ну, наконец-то!» Мария потом мне рассказала, что с той минуты, как я стала ходить по рынку, Матушка все звала меня: «Ну, иди уже! Иди — не мучайся, иди уже!»

Многое говорила мне Старица, многое касалось личного, того, что еще должно сбыться. К ней приходили люди, келийка была очень маленькая, все теснились, рассказывали о своем, Матушка отвечала. Но самое удивительное то, что каждый запоминал только свое, а связанное с чужим вопросом — абсолютно не помнил. И это происходило, учитывая природную склонность человека к любопытству! Когда мы выходили, Матушка всегда давала хлеб на дорожку. Сколько бы ни было людей, но каждый выходил с этим кусочком.

Молилась Матушка и о моем отце. У него было очень серьезное заболевание, и в течение всей болезни только один раз были использованы наркотики. И он по ее молитвам держался очень стойко. Пережил Матушку и скончался недавно. По ее молитвам он воцерковился, принял миропомазание, так как родился в старообрядческой семье, не раз исповедывался и причащался. Накануне того дня, когда он отошел в мир иной — снова исповедался и причастился. Я уверена, что это произошло только по молитвам Старицы, которую я просила молиться о своем отце. Он никогда не видел Матушку, но я ему много рассказывала о ней, и он очень почитал ее.

Однажды у Старицы было очень много народа, нам с Раей не хватило места за столом. Мы тихонечко незаметно вышли из келии — так, чтобы никого не смущать, и пошли к кухоньке во дворе. Сели и ждем того момента, когда можно будет подойти к Старице, задать свои вопросы и получить благословение. Когда видим — идет Матушка и несет нам пищу. Этот поступок был расценен нами как уважение, как милость с ее стороны.

Были мы с Раисой и в последние дни жизни Матушки, она говорила о своей близкой кончине, просила приходить к ней на могилу: «Как беда — приходи, помогу».

В 1999 году у меня была травма позвоночника. Матушки уже не было. Я постоянно взывала к ней и чувствовала ее присутствие рядом с собой. И слава Богу — я хожу!
(«Стяжавшая любовь» — «Придут — врачи», — Шадрина Зинаида Николаевна, г. Бородянка Киевская обл)