Протопресвитер Александр Шмеман. «Воскресные беседы». После Рождества.

Едва только прикоснулись мы к радости Рождества, этого праздника мира и благоволения, излучающихся из образа вифлеемского Младенца, как призывает нас Евангелие быть свидетелями взрыва страшной злобы к Нему, злобы, которая уже никогда не прекратится, ни когда не ослабеет. «Когда Иисус родился в Вифлееме во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился… и собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказа ли ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано у пророка… Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти по клониться Ему. Они, выслушавши царя, пошли. И се — звезда, которую, видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидевши же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, вошедши в дом, увидели Младенца с Марией, Матерью Его, и падши поклонились Ему, и открывши сокровища свои, принесли ему дары: золото, ладан и смирну. И получивши во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою. Когда же они отошли, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пошел в Египет… Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов. Тогда •сбылось сказанное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет». Таков евангельский рассказ.

Оставим в стороне вопросы, которые рассказ этот несомненно вызывает у современного читателя: кто бы ли эти волхвы, пришедшие с востока поклониться Христу? Как понимать о звезде, пришедшей в Вифлеем? Какие пророки возвещали о рождении Спасителя в Вифлееме? И так далее. Всеми этими вопросами много занимались ученые исследователи священного текста, и их ответы интересны. Но самое главное в этом рассказе другое. Самое главное — это реакция Ирода. Из истории мы знаем, что Ирод, царствовавший в Палестине с ведома римских оккупантов и под их покровительством, был тираном, жестоким и несправедливым. В евангельском рассказе дается нам как бы вечный образ столкновения земной власти, че имеющей для себя другой цели, как только властвовать и всеми силами укреплять и ограждать себя,— с тем, в чем она видит себе угрозу и опасность. Как все это знакомо нам! Прежде всего — страх и подозрительность Ирода. Чем, казалось бы, угрожает ему Младенец, для рождения которого даже места другого не нашлось, как пещера? Но вот достаточно, чтобы кто-то — в данном случае это таинственные мудрецы с востока — назвал неизвестного, беззащитно го, нищего ребенка царем, чтобы был пущен в ход механизм сыска, розыска, расследования и преследования, «Тогда Ирод тайно призвал волхвов…». Обязательно тайно, ибо знает этого типа власть, что действовать она может только тайно, и это значит — беззаконно, несправедливо. И дальше: «Пойдите,— говорит Ирод волхвам,— тщательно разведайте о Младенце». Так и видишь наказ следователю: создать «дело», тщательно подготовить его, чтобы не было промаха в готовящейся расправе. Затем ложь: «Известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему…». Сколько видели, сколько пережили мы такой лжи, этого исподволь готовящегося удара. И, наконец, бессмысленная и кровавая расправа: чтобы уничтожить одного, убить сотни. Действовать без риска, напролом и не ради чего иного, как ради сохранения этой вожделенной власти, у которой нет ни какой опоры, кроме насилия, жестокости и готовности убивать… Свет Рождества и тьма этой злобствующей власти, развращенной страхом и подозрением. «Слава в вышних Богу, на земле мир, в человецех благоволение», а с другой стороны — страшное, никогда не умирающее зловоление, мертвящее дыхание мертвой власти. Ненависть к свету, к миру, к свободе, к любви. Жела ие искоренить их без остатка. Отсутствие всякой жалости. Что этой власти до плача и рыдания матерей, не могущих, не хотящих утешиться?

Две тысячи лет прошло с тех пор. И все те же две власти противостоят одна другой на этой нашей много страдальной земле: власть властолюбцев, слепых в своем страхе, страшных в своей жестокости, — и светлая власть вифлеемского Младенца. И как будто вся сила, вся мощь у той земной власти, у ее полиции, у ее следователей, у ее бессмертных стукачей. Но только как буд то: ибо всегда стоит и светит над миром звезда, всегда сияет образ Младенца на руках у Матери. И не умолкает песнь: «Слава в вышних Богу», не умирает надеж да, вера, любовь. Прошло проходит Рождество: но свет его остается с нами.